Последний солдат империи и любитель бабочек. 85 лет Александру Проханову

Он живет в очень небольшом доме. Копеечная, видимо, еще советская мебель – и драгоценные иконы. На стенах лубочные картинки – рисовал сам. Некоторые еще в молодости. Непростая наивность. Каждая – кусочек огромной жизни. Его собрание сочинений состоит из 15 томов. Он видел триумфы и падения империй, заговоры, подвиги, низость. Пять континентов и 16 войн. И везде он ловил бабочек. "Бабочки – это боги. Каждая бабочка – это злодеяние. На страшном суде мне предстоит за все это ответить. Если бы можно было, я бы открыл окно, чтобы они ожили и вернулись в свои джунгли. Сейчас я ловлю бабочек своих воспоминаний. Это не требует убийств", – говорит Проханов. Его едва ли не самое яркое воспоминание детства – демонстрация на Красной площади и Сталин на трибуне мавзолея. Тогда он влюбился в самолеты и ракеты. Настолько, что несколько лет строил противотанковые ракеты, но работа на режимном заводе за колючей проволокой и постами на каждом этаже оказалась невыносимой. Он сбежал в лес. "Это тоже можно было бы расценить как диссидентство. И так мои друзья расценивали. На самом деле это было диссидентством. Мне просто не хотелось жить в цивилизации, в том числе военной, мне хотелось писать мои книги, я обожал природу", – вспоминает писатель. Работал лесником. Делал деревянные игрушки, собирал народные песни, писал. Александра Проханова взяли работать в "Литературную газету" – одно из самых либеральных изданий Советского Союза. Именно корреспондентом "Литературки" Проханов оказался на острове Даманский, когда СССР и КНР стали стрелять друг в друга. "Я не забуду убитого китайца. Был пробит его лоб, а на шапке была красная звезда. Это ломало все мои представления о единстве коммунистического движения в мире, о победе красного смысла во всем мире", – признался Проханов. С этого началось нескончаемое, неистовое путешествие Проханова по стране, империи, по планете. "Мне кажется, что мое писательское дарование связано с погоней, с вечной гонкой, я гонюсь за историей. Я даже как-то подумал: кто ты? Я ловец истории, я рою ямы волчьи для истории, жду, когда история свалится в эту яму, наклоняюсь, вытаскиваю эту упавшую историю, и тащу в свои книги", – рассказал литератор. Он видел рождение городов в пустынных степях, как чудо описывал первое появление сверхзвукового лайнера Ту-144, его гипнотизировали домны и жатвы. Он никогда не экономил слов, нанизывая образы, эпитеты, прилагательные одно на другое. Он любил индустриализацию пылко, искренно, эротично. Как женщину. Он был первым в истории журналистом, которому позволили увидеть самую смертельную тайну советской сверхдержавы – ядерную триаду. Он летал на бомбардировщике, плавал на атомной подлодке, спускался в подземные города. Те, что строили только затем, чтобы взорвать ядерной бомбой. Его первое неофициальное звание из тех времен – соловей Генштаба. Так прозвали недоброжелатели. Ну, обидно же должно быть. По себе судили обидчики. Александр Андреевич такими прозвищами гордится. "Вот эти войны, чем они пленительны для художника? В мирное время общество – на нем надернут чехол, оно зачехлено и на этом чехле нарисована реальность. Война распарывает чехол, и вся требуха видна снаружи. Я не распахиваю, распарывает война, а я являюсь свидетелем", – говорит Проханов. Самая честная, самая опасная правда – правда передовой. Ее Проханов собирал по всему миру, иногда парадоксально. Как тогда в Эфиопии, вместе с бабочками. Ради них вертолетчики высадили его в джунглях. На многих фотографиях с войны Проханов с оружием. "Мне приходилось стрелять, да. Я не знаю, назвать ли это стычкой, но несколько раз мне приходилось стрелять. И меня некоторые наши чистоплюи укоряют – журналист с автоматом, фу, какая гадость. Наше орудие микрофон, перо. А я считаю, когда журналист попадает на войну, он сам должен себя охранять. Он боевая единица. Я сейчас смотрю наших военкоров, я думаю, что у них где-то припрятана граната", – отметил писатель. Афганистан Проханов прошел с великой, как он ее называет, 40-й армией. С ней и выходил, когда победила перестройка. "А армия эта возвращалась в другую страну, страну, которая уже сдала себя, в страну, в которой был Горбачев, который разрушал Советский Союз всеми возможными силами. И армия должна была служить примером вот этого попрания. Я понимал, что это огромная начинается беда", – вспоминает Проханов. Он создает газету "День", а в 1990-м пишет статью "Трагедия централизма", где утверждает: перестройка приведет к распаду СССР. Ее стоит перечитать и сегодня, и тем, кто согласен с Прохановым, и тем, кто не согласен. Среди прочих называет три причины: децентрализация управления, отказ от идеологии, русофобия как способ выживания национальных псевдоэлит. Тогда окончательно складывается образ Александра Проханова как последнего солдата империи. При том, что он никогда не считал империю идеальной – считал катастрофой то, что грядет вместо нее. Его называют красно-коричневым, он же не перестает удивляться, "что за сучье племя эта либеральная интеллигенция". "Ну, сейчас-то я поутих. А тогда, когда оппоненты стреляли с танков по моим друзьям и сторонникам, когда мне приходилось хоронить вместо людей кровавые ошметки, в 1993 году, когда меня били кастетом по голове, били на уничтожение, когда я видел, как испепеляют мою родину и как американские гильотины рубят дееспособные подводные лодки на севере, я позволял себе, не стеснялся в выражениях", – признался Проханов. Он не стал участником . Он не верит, что генерал Ахромеев повесился на батарее, а министр Пуго застрелил жену и себя. Он презирает Язова за публичное покаяние. 7 ноября 1991-го Проханов вышел на парад на пустую Красную площадь перед пустой трибуной мавзолея. Единственный в истории одиночный траурный парад. "Площадь была оцеплена, стояли турникеты, стояла милиция. И меня сначала не пускали, но там среди милиционеров оказались афганцы, а я в ту пору пользовался у афганцев репутацией, они любили меня, ценили меня", – рассказал писатель. Против Ельцина Проханов боролся так же, как против Горбачева. Враг врага – не друг. В 1993-м через подземные коммуникации прохановскую газету "День" носят в мятежный Белый дом. Я спрашивал Александра Андреевича о страхе. В Никарагуа, в Эфиопии, в Афганистане, в Чернобыле, в Чечне. Где? "А страшно мне было один раз в жизни только, один раз в жизни. Было страшно в ту ночь, когда войска Язова ушли из Москвы. Вот тогда я испытал невероятный ужас, какой-то реликтовый ужас, я не понимал его природу, меня бил какой-то озноб, мне было ужасно, тосковала каждая клеточка моего тела", – ответил Проханов. У Проханова есть теория синусоиды распада и возражения русской империи от IX века по нынешний день. Происходящее он считает неизбежным. "Все, что произошло сейчас на Украине, , когда Россия потеряла земли, потеряла часть своего народа, на сегодня это очередной бросок России в слезах, в громе артиллерии, в крови. Россия контратакует", – считает он. После конфликта за остров Даманский Александр Андреевич не рисовал свои наивные лубки. А теперь начал снова. "Я рисую контуры. Я слепой, рисую с трудом. Это Донецк, донбасский цикл. Беженцы. Это атака наших солдат. Это воюют Пушкин, Гоголь и Толстой на Донецком фронте. . Победа, которая летит с лилией над истерзанной землей", – показывает он.

Reagiere auf diesen Beitrag

👍 0 ❤️ 0 😂 0 😮 0 😢 0 😡 0

Подписаться на NX Россия

🔗 Поделиться

Facebook X (Twitter) WhatsApp Telegram LinkedIn WeChat VK LINE KakaoTalk Reddit Pinterest E-Mail