Владимирскому централу исполнилось 240 лет

В его стенах томились революционеры, американские шпионы, немецкие военнопленные, писатели и артисты. О нем спел известный шансонье и теперь это учреждение в списке самых популярных символов нашей областной столицы. В этом году 240 лет исполнилось легендарному Владимирскому централу – одной из крупнейших тюрем страны. Слово Кристине Ивановой. - "Рубаи", Омар Хайям – пожалуйста. "Энциклопедия мудрости..." Ирина Владиславовна показывает свежие книжные заказы. Сегодня в списке еще Солженицын, Радзинский и Бунич. Отказывает своим подопечным библиотекарь только в одном случае – если запросят криминальное чтиво - Если, например, меня спрашивают, хочу вот этот детектив, я говорю, пиши свои мемуары. Они также будут пользоваться у тебя большим спросом. 40 лет на зоне – это не шутки. Ровно столько Ирина Закурдаева заведует книжным собранием Владимирского Централа. Сейчас в ее ведении около сотни тысяч книг. В свое время найти некоторые из них можно было только здесь. Редкие запрещенные издания "мотали срок" в Централе вместе со своими авторами. Сегодняшних "сидельцев" Ирина Владиславовна знает едва ли не лучше следователей – книга способна многое рассказать о своем читателе. За решеткой, говорит она, хорошо идут Достоевский и фэнтези. Все чаще берут и учебники – орфографический словарь и английскую грамматику. - Ну, как правило, вежливо они общаются с вами? - Ой, ну, что ты...Они вообще... "бабулечка". И мама Ира. Местные "постояльцы" библиотекаря уважают. К советам прислушиваются. А то как-то Саша Север – вор в законе – из-за своего строптивого характера чуть не лишился свежего номера любимого журнала "За рулем". Еле уговорил маму Иру смилостивиться. Пошла навстречу – сходила в киоск. Частым гостем в этой библиотеке был и друг Севера – Михаил Круг. Здесь и сегодня на входе висит его большой портрет. - Последний раз когда он приезжал к нам сюда, ну я его проводила, поцеловала в щеку, говорю, Миша, береги себя. Ну, вот видишь, убили. Хороший был мужик-то... "Владимирский централ, ветер северный..." Изначально в песне, окончательно прославившей владимирскую тюрьму, пелось Саша Северный – не ветер. Криминальный авторитет Александр Северов первым услышал этот гимн блатной романтики. И попросил убрать свое имя. В целом же, текст песни довольно точно описывает тюремную судьбу Севера – арестант в общей сложности провел за решеткой почти 30 лет. А вот "этапом из Твери" в Централе оказывались крайне редко. Путь проходил через пересыльную Москву. Свою историю эта тюрьма вообще ведет с ссыльных каторжников, которых пешим ходом гнали из столицы в Сибирь. - В 1783 году губернский архитектор Николай Фон Берк подготовил смету рабочего дома, который в последствии стал прообразом Владимирской тюрьмы... Тюремный устав подписала сама Екатерина Вторая, подчеркнув "следить за заключенными крепко и неслабо", но относиться "человеколюбиво". Правда, чтобы они были "от прочих добрых людей отличны", арестантов клеймили. Словом "вор". А называли их "котами". Коренными обитателями тюрьмы. Друг за другом росли корпуса: польский – для повстанцев из Польши, американский – на манер западных тюрем с просматриваемыми камерами, и ежовский – для особо опасных преступников. При тюрьме была своя кузница – заключенные ковали кандалы для самих себя. Добротные, прочные. А позже появился и свой огород. Кормили в Централе в начале двадцатого века неплохо. Арестанты других тюрем завидовали владимирским... - Котлеты телячьи, кисель клюквенный, кисель овсяный, селедка ...12 наименований! Порция осужденного. Недаром Россию все сравнивают с 13 годом – был очень высокий жизненный уровень. Игорь Закурдаев – хранитель тюремного музея. Об истории Централа знает все, как и о его известных "сидельцах". До революции самым значимым заключенным здесь считался большевик Михаил Фрунзе. Отбывал срок за покушение на полицейского урядника. Про него же ходит легенда – мол, ему практически удалось сбежать из строгого Централа. Истории побегов здесь, кстати, обсуждать не любят. Отрезают – удачных не было. Вот и Фрунзе, рассказывают, просто пытался вырваться, когда его вели по улице. - Грубо говоря, дернулся... - Дернулся, задержали и все. И его отправили на каторгу. Все. Он уехал на каторгу. Александр Земляков, зам.начальника учреждения по кадровой и воспитательной работе: - Это камерная система. Здесь невозможно, я думаю, так убежать. - Но попытки... - Да не было никаких попыток. - Вы сколько работаете здесь? - С 2007 года. Централ всегда считался местом надежным для "ненадежных" – политических заключенных. Особое положение было у "номерных". По именам их не знали даже надзиратели. Режим у них был особый: частые свидания, личное радио, возможность отдыха в любое время. В 1956 году в Централ поступил еще один загадочный заключенный, правда, с именем – Василий Павлович Васильев. Разговаривать с ним было запрещено, но по тюрьме быстро поползли слухи – это сын Сталина. Вот фрагмент рассекреченного документа об освобождении Василия Иосифовича в 1961 году. - За период пребывания в местах заключения В.И.Сталин не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми он пользовался при жизни отца... Тогдашняя творческая интеллигенция Централа умудрялась проявлять себя даже, так сказать, на нарах – сидевшая, как гласят документы, за антисоветскую деятельность Лидия Русланова пела в камере и на прогулке. А опальные писатели находили в холодных застенках вдохновение. Так, Даниил Андреев создал здесь свою знаменитую "Розу мира". Метафилософский трактат, авторскую мифологию нового времени. - Академик Парин, под его руководством в годы войны создаются кровозаменители плазмы, основоположник космической медицины. Лев Львович Раков. Ученый секретарь музея "Эрмитаж".Проходил по "Ленинградскому делу". Они, находясь в одной камере, придумали книгу "Новейший Плутарх". Придумали героев и написали веселую книгу в тюремных стенах. Творения нынешних заключенных хранит музей. Фантазию здесь проявляют по-разному. Вот, например, собрание запрещенных к проносу предметов – зарядка в тапке, заточка в книге...Все изъято в фонды. Система, уверяют здесь, сбоев не дает. Это пятый режимный корпус. Новый, а точнее – реконструированный. Современная система безопасности, несколько уровней наблюдения. А это – старые, но не менее надежные исторические здания Централа. Внешне здесь все практически так же, как и двести лет назад. Во дворе полная тишина – молчат и колокола камеры-храма. Идет ремонт. На крыше – тоже временно свободна прогулочная зона. Корпуса связывают воздушные коридоры. То есть, некоторые заключенные по двадцать лет не ступают на землю. Ну, оно, может, и к лучшему. - Тяжкие статьи – это терроризм. В основном. То есть, это из зала суда прибывают сюда. Владимирская тюрьма рассчитана на 645 преступников. Сидят сейчас около трехсот. В коридорах Централа весь день играет радио – несколько лет назад заключенные даже пожаловались, что устали от "пыток попсой". Однако в абсолютной тишине камерных оставлять нельзя. Переговоры "через стенку" – дело опасное. Сегодня, как и два столетия назад, Владимирский Централ – суровый символ неотвратимости наказания. И, как ни крути, местный бренд. Его как-то даже пытались разрекламировать – к выпуску готовился одноименный парфюм. Но не пошло. Хотя, возможно, турист бы и оценил сувенир. А пока ему непросто даже попасть в тюремный музей – ведь он по-прежнему "за колючкой". Кристина Иванова, Андрей Синягин,

Reagiere auf diesen Beitrag

👍 0 ❤️ 0 😂 0 😮 0 😢 0 😡 0

Подписаться на NX Россия

🔗 Поделиться

Facebook X (Twitter) WhatsApp Telegram LinkedIn WeChat VK LINE KakaoTalk Reddit Pinterest E-Mail