В новом выпуске "Белой студии" – кинооператор Анатолий Мукасей

"Кино – это живопись в движении": в новом выпуске – кинооператор, обладатель премии "Золотой орел" за вклад в российский кинематограф, народный артист России Анатолий Михайлович Мукасей. О родителях-разведчиках и детских встречах с Чаплином и Драйзером, о магии кино и любимых фильмах, о дружбе и работе с выдающимися режиссерами и актерами, о личном и творческом союзе со Светланой Дружининой Анатолий Мукасей беседует с ведущей программы Дарьей Златопольской. Когда папа и мама работали в Лос-Анжелесе, папа интересовался культурной жизнью Америки, дружил с Драйзером, Чаплином. Помню, я был совсем маленьким, когда играл с Драйзером под столом в машинки. А у Чарли Чаплина сидел на коленках. И, когда много-много лет спустя решался вопрос, кто будет работать с Калатозовым (он должен был снимать фильм "Кафе "Изотоп" про физиков), и он узнал, что я сидел на коленях у Чаплина, то сразу сказал: "Давайте его сюда быстрее!". Мы с ним поработали месяца три-четыре... Больше, к сожалению, не удалось, потому что он вскоре скончался. Он был великий человек. Еще в 1940 году отец снимал на 16-миллиметровой пленке цветное кино. У меня есть эти кадры фантастические, где запечатлены Литвинов, Громыко, я маленький, моя сестренка Эллочка… Я все время возился с этими пленками. Думаю, прикосновение к ним сделало из меня потом кинооператора. Тогда это было завораживающее, непонятное ощущение… Для меня это удивительно трогательная история. И как эта история любви передана на экране! Урусевский гений был. Он фантастический художник, художник-живописец. Такого оператора в мире нет, и я считаю, что не будет. У него камера удивительно эмоциональная. Конечно, Калатозов был ему всегда в помощь, потому что он сам по первой профессии оператор (…) Вообще, операторов в какой-то степени делают режиссеры. Режиссеры, которые любят изображение и понимают, что кино – это все-таки изобразительное искусство. У нас несколько эпизодов не вошли в картину. Было снято, как Никулин возвращается с войны. Мы залили дом по окна пеной – снегом, то есть. Никулин шел по грудь в снегу, заходил в дом – а там картины все в снегу… Эти кадры не вошли. Не вошел эпизод, когда девочка кончает жизнь самоубийством: выпрыгивает в окно. Мы много сняли: ее полет в воздухе… Жалко, что этих кадров сейчас нет. Борьба за картину была страшная. Когда, наконец, она вышла, мы с Роланом пошли в кинотеатр смотреть это кино. И тогда Быков сказал потрясающую фразу: "Толяша, мы сняли элитарное кино, но для народа". Поэтому картина до сих пор живет. Я счастлив, что со многими актерами дружил. С Колей Караченцовым мы были не разлей вода. Я очень любил, когда Евстигнеев рядом, Смоктуновский. Это были актеры высшего класса. И поэтому они по-человечески совсем другие. Я считаю, чем талантливее актер, тем он более доступный и человечный. Их у меня много, и я люблю участвовать в процессе, когда снимается комедийная картина. Я даже придумал эпизод в "Большой перемене" и само название фильма. Сначала он назывался "Похождение школьного учителя". Леша Коренев собрал съемочную группу и сказал: "Знаете, ребята, мне не нравится название. Кто придумает название картине – тому ставлю бутылку коньяка". И я буквально через две минуты сказал: "Большая перемена". Потому что в школе есть большая перемена, и в жизни тоже – что у нас в картине и происходит. Я свою профессию операторскую сравниваю с искусством художника, который пишет картины. Каждый кадр я стараюсь сделать кусочком полотна – придумать тональность, освещение. Это не просто живопись, но динамическая живопись, живопись в движении.

🔗 Поделиться

Facebook X (Twitter) WhatsApp Telegram LinkedIn WeChat VK LINE KakaoTalk Reddit Pinterest E-Mail